31 Окт 2005
cамое ужастное, когда человек понимает, что делает и все равно продолжает. мне 17 лет.сначала я думала, что не стоит это писать, просто можно ...
Перепечатка из «Российской газеты». Дата публикации 17 мая 2004 г. Татьяна Владыкина.
Размещено на сайте doverie.org с официального согласия Миры:)
…Первой была девушка под ником (именем) mira-7. Дать on-line интервью она согласилась не сразу. Потому что даже сегодня, когда уже не внушается, что ВИЧ — это вирус наркоманов и проституток, когда СПИД перестали называть «дефицитом нравственности», признаться, что у тебя ВИЧ, — не просто. Прежде чем рассказать о себе, mira-7 задала мне массу вопросов: знаю ли я, что не каждый согласится на это, впервые ли я берусь за тему и пр. Потом «помолчала» и неожиданно «заговорила»:
- Болею с 1999 года. Три посещения психиатрических больниц. Бесконечное число самоубийств. Покончить с жизнью так и не удалось, что-то, наверное, мною в жизни еще не сделано… Вот теперь с тобой болтаю.
- Если можно, расскажи, как это случилось, — осторожно прошу я.
- Воспитывалась в благополучной многодетной семье. Слушалась родителей. До тех пор пока не «прогремела» пора первой влюбленности, а конкретнее до 16 лет, — появляются на мониторе сообщения. — К тому времени, когда ВИЧ обнаружился, я, откровенно говоря, уже всех замучила своими психозами и реакция была равнодушная. Несмотря на то, что оба родителя являются врачами. Мать говорила, что болезнь выдуманная, никем сам вирус не обнаружен, никто его в глаза (как НЛО) не видел. Остальные просто не говорят об этом.
Мать решила лечить меня сама, стала листать литературу и наткнулась на один иммуномодулятор (правда, в ветеринарии). Стоило это удовольствие $50. За один курс. В год мне прокалывали два курса. Препарат назывался «Фоспренил» (противовирусный препарат для профилактики и лечения вирусных инфекций собак и кошек. — «РГ»). Наша «Соколинка» (московская инфекционная больница на Соколиной горе. — «РГ») была мертва в плане помощи препаратами. Мне было безумно плохо во время курса лечения.
Со мной стало все в порядке, как только я поняла, что больше, чем себе, я никому не нужна, и взяла свою судьбу в свои руки. Это произошло около двух лет назад.
- Что вернуло тебя к жизни? — Совесть… Любовь к родителям…
- Как отреагировали твои друзья, знакомые?
- Кто-то отстранился. Кто-то закрыл глаза. Мужчина, с которым мы хотели пожениться, живя уже два года гражданским браком — бросил. Я сказала ему сама. Он выслушал, перевез мои вещи в больницу, в которой я находилась на тот момент, бросил их медсестрам и, не попрощавшись, ушел. Нашла мужчину беднее материально, зато богаче интеллектом и внутренним миром.
- Сейчас ты счастлива?
- Слава Богу, я счастлива. Хотя на строительство этого счастья ушло много лет. По своим подсчетам я не должна была дожить до этого месяца. Но я жива и радуюсь каждому дню, не чувствуя при этом признаков болезни, которой меня так пугали СМИ. Прилагаю все усилия для развития своего внешнего и только что проснувшегося внутреннего мира. Да, вот еще что, можешь сказать, что ВИЧ-инфицированные подразделяются на две субкультуры. Одна продолжает «жить, как жили», плюнув на все. А вторая ищет силы для прозрения и исцеления. И выживает.
- Что для тебя самое страшное?
- Умереть. Хотя, нет. Дело в том, что я, как и многие женщины, хочу иметь детей, но боюсь. Боюсь до смерти брать на себя ответственность. А вдруг не успею выносить, родить? А вдруг родится нездоровым? Его поставят на учет, сделают изгоем. Вот это, пожалуй, самое страшное. — Ты сильная, у тебя все получится, — я чувствовала, что восхищаюсь ею.
- Я могу быть слаба, и бываю слаба, гораздо чаще, чем мне бы этого хотелось.
Девушка обещала мне перезвонить, чтобы уточнить, когда выйдет материал, и, может быть, чтобы удостовериться, что я действительно журналист.
У нее был чудный молодой веселый голос.
- Спасибо тебе. Скажи твой ник что-то значит?
- Мир.
На этой неделе mira-7 сдает госэкзамен и защищает диплом.
